Хлопнула дверь. Таски, вздрогнув, отскочил из-под окна и бесшумно отпрыгнул за угол: больше всего на свете ему не хотелось оказаться застигнутым в таком неблаговидном положении. Раздались негромкие шаги, почти сразу же смолкнувшие. Он осторожно выглянул: на веранде, опустив голову и, судя по всему, вытирая слёзы с глаз, стояла девушка. Миака.
Опять плачет.
Кулаки его сами собой сжались.
Она спустилась на тропинку, петляющую между деревьев в сторону озера, – проводив её взглядом, он вернулся к окну и, чуть пошире отодвинув ставню, осторожно заглянул внутрь: на кровати под балдахином лежал бледный растрёпанный парень и унылым взором смотрел в никуда. Вид его сейчас не вызвал у Таски ничего, кроме нарастающего раздражения.
Така, блин... Тенко его подери... Тамахоме - вернее, то, что от него осталось. Потому что настоящий Тама никогда бы не допустил, чтобы Миака так убивалась; не позволил бы себе и сотой доли того, что вытворяет этот парнишка из того мира! Черт! Путаться с какой-то девкой – если мне кто-то скажет, что парень, пойманный за задницу и едва успевший натянуть на себя трусы, не предал свою девчонку, я сожру свой тессен! - потом впустить в себя демона... Устроить всю эту дешевую показуху в доме Его Величества Императора Хотохори... - ах, я одолжу вам свое тело, чтобы вы смогли обнять вашего каменноголового наследничка!.. Зато какими восторженными глазами она на него после этого смотрела!
И ради этого слабака с лживым сердцем всем нам приходится... Нет – ей приходится снова и снова страдать!

Таски бесшумно спрыгнул в траву, сморщился от вспышки боли в раненом боку и привычным жестом сунул в рот палец, принявшись с остервенением обгрызать ноготь.
И все равно – как бы мы все ни старались, что бы мы ни делали: для нее существует только этот доходяга, хотя Тайцкун и сказала – дни его могут быть сочтены, и тогда он исчезнет, а она...

Он быстро побежал по тропинке в сторону озера.
- Таски-чян!
- Блин, Нурико, откуда ты выскочил?
- Ну-ну, дружище, не хами, - призрак Нурико вынырнул из листвы ближайшего дерева, - я – человек свободный: куда хочу туда и летаю, откуда хочу – оттуда и выныриваю, ясно? Что слышно в городе? Когда ты вернулся?
- Только что, – соврал Таски и посмурнел, - и мне не кажется, будто тебе понравится то, что я услышал. Во всяком случае, мне оно сильно не понравилось – пришлось забить эти слова обратно в глотку тому языкастому придурку.
- Только не говори, будто ты опять подрался, – неужели ты никак не повзрослеешь, а? Прав был Чичири – тебя никуда нельзя отпускать в одиночку: девятнадцать лет, а ума не прибавляется... А ты ведь уже старше меня, слышишь, рыжий болван! Эй, ты вообще меня слушаешь? - Нурико колыхался в воздухе вслед за целеустремленно бегущим по направлению к озеру Таски.
Наконец, они вышли на берег – Таски замедлил шаг и огляделся, сразу же увидев ее: Миака сидела на обрыве, обхватив колени руками и положив на них подбородок, и смотрела в воду. В ее фигуре было что-то настолько несчастное и одинокое, что у Таски опять защемило сердце и он скрипнул зубами.
Ненавижу девчонок! От них только хлопоты, неприятности, нервотрепка и... и бессонница!
- Блин, Нурико, а ты бы как поступил, услышав первым делом, что твоя семья сейчас является деревенским посмешищем по твоей вине, а сестер не берут замуж, потому как братец у них, дескать, голубой и шлялся с каким-то педиком, которого потом убили. Угадай, про кого это... - договорить он не успел: на руках Нурико красным пламенем полыхнули браслеты, и Таски с тихим скрипом стек по стволу ближайшего дерева.
- Кто здесь педик?! - грохнул Нурико – Ты хоть подумал, КОМУ ты это все вздумал рассказывать?! “Педик”! “Деревенское посмешище”! Прибью гаденыша! Когда ты, наконец, научишься уважать – если не чувства, то хотя бы память безвременно покинувших этот мир друзей?! Тебе уже сто раз говорили: “человек нетрадиционной сексуальной ориентации”! Ясно, нет? А ну, читай, что тут написано! - он ткнул под нос Таски невесть откуда взявшуюся табличку:
- То..ле...толеран...тность...
- Знаешь такое слово, нет? И вообще - я бы в жизни не посмотрел на такого рыжего и лохматого придурка, как ты, даже если б ты был последним человеком на земле!!! Да еще с обгрызенными ногтями!!!
- Кто придурок с ногтями?! - заорал Таски, с трудом поднявшись на ноги и потрясая тессеном.
- Что вы как кричите, однако? Всю рыбу, однако, распугали...
- Таски, ты уже вернулся? - Миака подошла следом за Чичири. - Что говорят в городе?
- Ничего хорошего! - надув губы, заворчал висящий над ними Нурико. - Представляешь, Миака, ходят какие-то жуткие слухи про меня и этого придурка! Словно я и он... Тьфу, гадость какая! Я бы еще понял, если бы в них фигурировал Хотохори-са-а-ама, - Нурико закатил глаза и сложил руки в знаменитом умильном жесте. Всех перекосило.
- Нурико-о-о-о... Ты опять? Ты даже после смерти угомониться не можешь?
- Пошутил-пошутил... - Нурико хихикнул и снова взмыл вверх, уворачиваясь от взмаха тессена.
- Черти тебя задери, что за хрень – он, видите ли, пошутил! - бушевал Таски. - Меня же теперь со свету сживут! Меня ж бандиты всего Конан задразнят! С каким лицом я взгляну в глаза Коджи?! Пошутил!.. Этот придурок потом тоже говорил, что пошутил! С трудом. И сильно шепелявя, - мстительно добавил он.
- Таски, ты подрался, - всплеснула руками Миака.
- Быстрые руки и длинный язык, однако, не доведут тебя до добра, Таски-кун, - покачал головой Чичири. - Сначала ты кричишь на всех углах, что ненавидишь девчонок, потом лезешь в драку там, где можно все решить по-другому, однако... Мало тебя змея цапнула. Может, полежал бы еще пару дней, успел бы хоть чуть-чуть поумнеть, однако...
- Чичири!
- Придурок – он и есть придурок, - Нурико попробовал дать поникшему Таски подзатыльник, но безуспешно. - Вот что: не позволю тебе очернить мою светлую память столь мерзкими слухами, ясно? Чтобы люди запомнили меня, путающимся с каким-то рыжим обормотом...
- Не обормотом! Атаманом бандитов с горы Лейкаку! - возмущенно взвился Таски
- ...в общем, чтоб все исправил, иначе – не смотри что я покойник, я душу из тебя вытрясу! Буду являться тебе во сне – каждую ночь!
- ...только не это!
- ...и тогда тебе уже никакие камни памяти не помогут – только надгробные! Кстати, Миака, ты не знаешь - Ньян-Ньян еще не вернулась?
- Увы, - Миака, с трудом сдерживающая смех при взгляде на злую физиономию Таски, снова погрустнела. - Мы вряд ли сможем двинуться в путь до ее появления: если она не приведет Мицукаке, Така еще долго не поправится...
- Да, однако, тот демон здорово подорвал его силы, - Чичири обеспокоенно покачал головой. - Даже я сейчас ничем не могу ему помочь. Если бы у Тамахоме-куна была полная сила Хранителя, однако... - вздохнув, он забросил снасти на плечо, двинулся в сторону дома Лорда Роко. - А так - нам остается только ждать, однако...
- Скажи, Чичири, а Император Хотохори не собирался... - ветер отнес в сторону удаляющиеся голоса Нурико и Чичири, а кусты и деревья скрыли их с глаз.
...Будем надеяться, демон Тенко не найдет Камни Памяти раньше нас...
- Миака прикусила губу, вздохнула и присела на траву у ближайшего дерева, снова уставившись на озеро. Солнце клонилось к закату, окрашивая небо в розовато-золотые тона.
Потоптавшись в стороне, Таски неуверенно подошел и опустился рядом, лихорадочно соображая, чем бы ее развеселить. Как назло, в голове крутились обрывки уличного скандала, лица сестер и родителей; при мысли, что именно про него говорят, он снова оскалился, а рука сама собой потянулась к тессену за спиной.
- Таски... ты никогда не думал, зачем ты живешь?
- Я?.. Ч-что?.. - опешив, он уставился на Миаку. Запустил пятерню в рыжую шевелюру и неуверенно промямлил: - Ну, не знаю... Раньше я жил ради горы Лейкаку – защищал ее от всякого сброда... Потом год странствовал, искал лекарство для вожака... А потом появилась ты – и с тех пор я живу только ради тебя... - слова сорвались с языка раньше, чем он успел сообразить, что именно он сказал. - Ну, то есть, - покраснел он, - ты ведь по-прежнему наша Жрица, а я – твой Хранитель... и все такое.
- Да, Таски, я понимаю... - рассеянно кивнула Миака. - Но ведь... иногда я думаю – рано или поздно, последняя страница наших странствий будет перевернута, мы выполним нашу миссию, и расстанемся – что тогда? Неужели мы снова станем просто людьми? Будем жить, вставая рано утром, делая обычные дела, вечером чистя зубы и ложась спать - ничем не отличаясь от прочих... Так ради чего мы живем?
...мы расстанемся? Как расстанемся?! Хочешь сказать - ты больше не вернешься?- едва не закричал Таски. Ему показалось, будто Тайцкун снова швырнула с немыслимых высот горы Тайкьоку прямиком в озеро Тайчи, и он барахтается там, не в силах добраться до берега. Хотя слова “чистя зубы” заинтересовали его сакральностью своего смысла.
- Я... знаешь, я никогда не думал об этом, - он озадаченно потер лоб и покосился в ее сторону: она сидела, глядя вдаль – такая грустная, такая одинокая... Его рука сама собой потянулась, чтобы обнять Миаку за плечи, однако он успел себя остановить и просто дружески похлопал девушку по спине. - Эй, Миака, слышь - не грусти: все будет хорошо. Ньян-ньян отыщет и приведет Мицукаке, тот поставит Таму на ноги, мы соберем камни, и этот придурок... ну, то есть твой парень обретет свою память и силу... А потом мы победим Тенко, и вы спокойно вернетесь в свой мир... Жить-поживать... Ну там, зубы чистить и в кровать – разве в том, чтобы быть обычным человеком, есть что-то настолько плохое? Я вот, наверное, вернусь на гору Лейкаку... - как он ни старался, голос сорвался. - И все будет хорошо, - тихо закончил он.
Может быть, ты все же будешь заглядывать в наш мир?.. Хоть иногда...
- Спасибо тебе, Таски. Ты – настоящий друг, - Миака улыбнулась и вдруг положила голову ему на плечо, заставив онеметь от неожиданности. - Даже если ты говоришь это, чтобы просто поднять мне настроение. Кстати, - в глазах ее мелькнули веселые искорки и она снова выпрямилась, заставив Таски быстро отдернуть уже занесенную для объятий руку, - о чем таком странном вы с Нурико так громко орали?
- Да ну, такая хрень: встретил парня из моей деревни, а тот мне заявил, дескать кто-то распустил про меня слухи, будто я педик и путался с Нурико. Сама понимаешь – деревушка маленькая и все такое... словом, теперь моих сестер считают их чуть не порчеными, а мать – так вообще голосит и убивается с утра до ночи. Мало они меня доставали, пока я с ними жил, ухитрились даже сюда дотянуться, словно... Чего ты ржешь?! - возмущенно осекся он, увидев, как Миака зашлась в истерическом смехе.
- К-кто педик?! Ты?! Хотя... жаль, они не видели тебе в стране амазонок – женское платье тебе удивительно к лицу! Кошмар! Но неужели у тебя хватило ума рассказать это Нурико в таких выражениях? Понятно, почему он так кричал - удивительно, что ты после этого еще жив! Какой же ты бестолковый временами, Таски!.. Но... кому вообще пришло в голову?.. - задыхаясь, с трудом выговорила она.
- А я почем знаю?! Они даже Коджи сюда приплели, гады, – дескать, не зря мы с ним друзья не разлей-вода! Не, мне, конечно, наплевать и все такое – пусть Аидоу попрыгает, ох, знала бы ты, сколько крови она из меня выпила, но...
- Нет, Таски, ты должен рассеять эти слухи, - стараясь не смяться, Миака решительно подняла вверх кулак. - В конце концов, подумай о Коджи... И о своей репутации тоже. Ты ведь все еще атаман...
- И что, по-твоему, я должен сделать? - хмыкнул он, и закатное солнце блеснуло на его клыках. - После того, как я выбил из этого дебила всю дурь вместе с мозгами, – не ехать же мне к себе домой и не стучаться в каждую дверь, доказывая, что я не голубой, верно? И что на самом деле у меня просто прорва этой... как ее... туалетности...
- Таски! Толерантности! - истерично всхлипнула Миака.
- Одна фигня, - покраснел он.
- Стой-ка... А почему бы тебе не поехать туда вместе с невестой или женой? Ты покажешься родственникам и соседям, познакомишь всех со своей супругой – и все вопросы снимутся раз и навсегда!
- Дура! Я не женат и вообще - я баб не переношу!
- Таски, какой же ты бестолковый! Я не говорю, что ты должен жениться! Ты должен туда поехать с девушкой – только и всего!
- Н-но... - замялся он, боясь поверить в свое счастье. - К-кто... Не с Нурико же мне, действительно...
- Иногда я начинаю думать, что “бандит” – это показатель интеллектуального развития, - покачала головой Миака. - Итак, “для особо одаренных”, как говорит Юи: если хочешь, я поеду с тобой.
Хочу!!!
Таски мысленно вознес благодарственную молитву всем Четырем Богам, услышавших и откликнувшихся на его призывы и стенания.
- Но... Тама... Как он отнесется, что ты... Что мы с тобой... Вдвоем...
- Я ему все объясню. Он обязательно поймет – ведь мы же с тобой друзья, верно? А друзья должны помогать.
- Конечно, - с трудом сглотнув горячую слюну, Таски снова уставился на озеро: предзакатное солнце нависло прямо над купами окружающих озеро деревьев, словно намереваясь, оттолкнувшись, нырнуть на самое дно. В голове у него гудело, сразу стало так жарко, словно его сунули в кипяток. - Что-то душно... Может, искупаться?
Миака с подозрением покосилась в сторону рыжего бандита, лицо которого пошло пятнами аккурат под цвет его огненных волос.
- Таски, тут глубоко, а ты, вроде, отродясь плавать не умел – ты ведь у нас человек гор! Еще утонешь - я ведь искусственное дыхание делать не умею.
От этих слов и, главное, от вида ее губ, прикосновение которых – пусть холодных и безжизненных тогда – преследовали его день и ночь, Таски тут же захотелось утопиться. Чтобы она сделала ему искусственное дыхание!.. Голова закружилась, и он вдруг понял, что искупаться уже не получиться: даже вставать сейчас было не слишком-то прилично.
- И потом, наверное, у тебя рана еще не затянулась... - налетевший порыв ветра неожиданно оказался наполнен упоительными запахами, перед которыми Миака не могла устоять: от голода в животе настойчиво заурчало, она тихонько поднялась и незаметно для грезящего наяву Таски исчезла на ведущей к дому брата Нурико дорожке.
- Рана? Д-да... Может... ты взглянешь? - он скинул рубашку и поднялся, оказавшись нос к носу с выразительно задравшим бровь Нурико. - А-А-А-А! Придурок!!! Чертов транс!
Неловкий шаг назад и - плюх! - озеро распахнуло Таски мокрые прохладные объятия.
- Перегрелся на солнышке? - елейным голосом поинтересовался Нурико, наблюдая за отчаянными барахтаниями приятеля. - Кстати, осторожно: насколько я помню, тут глубоко: еще утонешь, неровен час, а я ведь призрак – так что я-то как раз вряд ли смогу сделать тебе искусственное дыхание. Вот по шее надавать – это другое дело...

Та-аски... Долго еще? - проныла Миака. Начинало смеркаться, а по обе стороны по-прежнему возвышались горы, расстилались леса и равнины без признаков человеческого жилья. От голода уже мутило, от многочасовой скачки изрядно укачало, а все тело болело, будто ее били. - Может, остановимся и перекусим, а? И отдохнем... Я сейчас умру...
- А кто полдня возился с барахлом и не мог распрощаться со своим ненаглядным?! Нам бы теперь поспеть в Соул до темноты, чтобы переночевать на постоялом дворе, а не под кустом - тут неспокойные места... - Таски обвел глазами окрестности, задержавшись взглядом на подернутой дымкой горе вдалеке, и его руки сами собой натянули вожжи. От неожиданности Миака со всего маху ткнулась ему носом промеж лопаток и едва не сковырнулась с лошади.
- Ой! Что такое?
- Моя гора... гора Лейкаку... - он смотрел вдаль со смешанным чувством печали и радости, гордости и горечи.
...Однажды я вернусь туда... Навсегда. Один.
- Та-аски... может, мы переночуем там? - жалобно спросила она, ёрзая за его спиной и разминая затекшее тело. - Я устала... я есть хочу... я спать хочу... Та-а-аски...
...Вот за это я и ненавижу баб!- закатил глаза он.
- Нет, пока я не разберусь со всеми этими слухами, я не хочу там появляться. И, кроме того, привести в банду девчонку - не лучшая идея, знаешь ли... Парни у нас горячие - придется всю ночь глаз с тебя не спускать, караулить: украдут, - усмехнулся он, слегка пришпоривая коня. - А мне не кажется, будто тебе понравится, если я буду сидеть и таращиться на тебя ночь напролет, да? К тому же больно надо, я сам уже спать хочу: завтра сестрицы мне жизни не дадут, стоит собраться с силами.
- У вас ведь в банде нет женщин, да? Я не видела ни одной... - припомнив первый и единственный визит к бандитам на гору Лейкаку, Миака чуть вздрогнула. Мерзкий колобок Эйкен - пьяный и похотливый, тянущий к ней свои жирные лапы... Появление Хотохори с Нурико, радость избавления от неизбежной, казалось бы, участи, но... уже через миг она болталась через плечо у невесть откуда взявшегося парня, с удивительной скоростью бегущего по тайным тропам.
Таски...
- Откуда бы они там взялись! - фыркнул Таски. - Я ни одну бабу к горе и не подпущу - от них только проблемы: не хватало, чтобы мои парни из-за какой-нибудь смазливой дуры перерезали друг другу глотки... - он осекся, сообразив, что, наверное, его слова прозвучали не слишком-то вежливо по отношению к сидящей за спиной девушке. - Ну, я, типа, не тебя конкретно имею в виду.
- И на том спасибо, - надувшись, пробубнила она в ответ.
- Да, и вот еще что: мое настоящее имя - наверное, моя жена должна его знать, верно? Шун-У, Коу Шун-У. Но ты называй меня Генро, ясно? А я тебя буду звать... - он снова взглянул на теряющуюся в лиловом сумраке гору и вздохнул в ответ на нахлынувшие воспоминания почти пятилетней давности, - скажем... Рейрей... Хорошо?
- А почему мне нужно обязательно менять имя? - с подозрением поинтересовалась она.
- Бестолочь! Все же в Конан знают мое имя как Хранителя и твое - как Жрицы! И... всем известно про вас с Тамахоме, - как он ни старался держать себя в руках, брови его чуть дрогнули и сошлись на переносице.Да что со мной такое???- Нас сразу раскусят!
- А почему тогда Рейрей?
- А чем тебе имя-то не понравилось?
- Ну, не знаю... Странное какое-то имя - Рейрей, Хойхой, Хейхей...
- Рейрей! Запомни. Потому что это имя я точно не забуду.
- Ла-а-адно. Та-а-аски... е-е-есть хочу... - проныла Миака, все мысли которой снова вернулись к чашке риса и тарелке мисо.
- Вот уж... у всех Жрицы как Жрицы, а у нас - обожрица... Осталось недолго – Соул не за горами. Там заночуем и к обеду будем у меня дома, в Кошу Тайто. А пока – на, держи, - он сунул руку в карман. - Я для тебя перед отъездом натаскал пирожков с кухни, РУКУ ОТПУСТИ, ДУРА!!! - взвыл он, с трудом выдергивая у нее прямо из зубов прокушенный палец.
- Прошти, Ташки... - невнятно пробормотала Миака, запихивая в рот очередной пирожок.
Впрочем, он не сердился – пришпорив лошадь, Таски улыбнулся себе под нос, прислушиваясь к сосредоточенному чавканью и счастливым вздохам за спиной.
- Ты - слышь! - держись крепче, а то еще свалишься...
Умяв последний кусок, она снова обхватила его поперек тела и прижалась щекой к закрепленному за спиной тессену. Теплая сытость и усталость растеклась по телу, Миаку начало неудержимо клонить в сон, руки сами собой разжались...
- Эй, дурища! Обалдела совсем! Держись!... - Таски едва успел подхватить клюющую носом девушку. - Вот что: давай-ка, садись вперёд: так и мне будет сподручней, и ты не потеряешься по дороге. А то Тама, поди, мне этого не простит, а? Как думаешь, что будет, если я не верну ему подружку в целости и сохранности? Если я не верну ему подружку?..
- Спасибо... ты настоящий друг... - сонно улыбаясь и даже не понимая, к кому Таски обратил последние слова, она доверчиво прижалась к нему, положила голову на грудь и задремала.
Лошадь мерно печатала шаг по лесной дороге, вокруг устало вздыхали деревья, на небе появились первые звезды.
Теперь только я и она... У нас два дня... И три ночи... Только я и она...
Они добрались до Соула ближе к полуночи, когда все вокруг уже наполнилось подозрительными шорохами, а ночная тьма взирала на них пристальными и весьма недоверчивыми взглядами звезд. Причем у Таски были подозрения, будто звезды - не единственные наблюдатели. Ему было хорошо знакомо это чувство - чувство надвигающейся опасности, а потому осторожно, дабы не потревожить прильнувшую к груди девушку, он вытащил тессен из-за плеча и крепко сжал в руке. Нет, он не боялся - напротив, всегда радовался возможности пересчитать кому-то ребра, особенно за правое дело, но сейчас...
Он опустил глаза, увидев ее белеющее в темноте лицо, и улыбнулся. Сердце кувыркнулось в груди, и кровь прилила к лицу: конечно. Чичири не появится невесть откуда, и черти не принесут сюда никакого Таму... А потому... Будто в первый раз, он провел кончиками пальцев по ее щеке, наклонился, коснулся губами скулы, тут же опьянев от этого, как от залпом выпитого кувшина саке. Еще раз - уже смелее - скользнул по подбородку - вверх.
Миака глубоко вздохнула, сонно почмокала губами.
Таски осторожно переложил ее голову поудобнее, облизнул свои разом пересохшие от волнения губы, затаил дыхание, чтобы не разбудить, - и через миг уже чувствовал мягкость, тепло, вкус ее губ - вкус прилипшей в уголке рта крошки...
- ПИРОЖОК!!! - почуяв у рта что-то мягкое и теплое, Миака спросонья клацнула зубами, и он, заорав от ужаса, шарахнулся назад, чуть не свалившись с лошади. - Где мой пирожок?! - она сердито уставилась на Таски, который трясущейся рукой приглаживал вставшие дыбом рыжие вихры. - Куда ты дел мой пирожок?!
- Тебе приснилось, балда! - не вдаваясь в подробности, хрипло ответил он. - Кстати, мы приехали - слезай, сейчас налопаешься до отвала.
Перед ними над входом в таверну светились, покачиваясь на ветерке, разноцветные бумажные фонарики.

Прошло четверть часа. Потом где-то еще столько же. Потом Таски показалось, что миновала целая вечность, а сам он давно умер, родился заново, снова умер, снова родился, опять умер - причем в этот раз на редкость мучительно.
Все пространство сузилось до расстояния вытянутой в сторону кровати руки, все звуки мира - до ее тихого глубокого дыхания. Хотя нет - еще до гулкого стука в ушах собственного сердца (даже казалось, будто оно переползло непосредственно в голову, и та вот-вот взорвется. Вместе со всем остальным телом).
Наконец, терпение лопнуло.
...Я же нормальный мужик, а не средний род какой-нибудь! Это просто невыносимо! Прав был Чичири, чтоб его...- он в сотый раз перевернулся с боку на бок, будто под ним было не сбившееся в ком одеяло, а раскаленная сковородка. Таски привстал, чтобы его поправить, невольно взглянув на спящую на кровати Миаку.
Разметавшиеся по подушке волосы - намного длиннее, чем когда он впервые встретился с этой чокнутой девчонкой, откинутая рука, приоткрытый рот - в комнате царила кромешная тьма, но Таски, словно волк, прекрасно видел и в темноте.
...я не должен... не имею право... это плохо по отношению к... к...- но поздно: он сам не понял, как очутился у кровати, как осторожно взял ее руку, как, обняв за плечо, развернул к себе лицом - медленно, чтобы она не проснулась.
Стоя на коленях на кровати - будто у алтаря - он опустил голову на ее подушку - теперь их лица почти ничего не разделяло, и ее дыхание касалось его приоткрытых губ, щекотало зудящее небо и язык, дразнило и манило.
Миака...- по щеке девушки скользнула слезинка, он осторожно слизнул ее, - солоноватая... такая же, как вкус ее губ сегодня... -Если бы я мог... если бы ты... если бы мы с тобой... ты бы никогда больше не плакала... никогда... только смеялась - тебе бы всегда было весело... Всегда...всегда... Если бы его не было... Ах, если б только его не было...
Дыхание стало хриплым и частым, оно становилось все громче и громче, но, утомленная долгой дорогой и тяжелым днем, Миака беспробудно спала.
- ...М-миака...
- М-м-м?.. - она сонно приоткрыла глаза и в темноте даже не увидела, а, скорее, почувствовала на своей подушке еще чье-то присутствие. - А, это ты, Таски... - снова смежила веки, но тут же вытаращила глаза. - ТАСКИ?! Что ты тут делаешь?
Он шарахнулся в сторону и сел, лихорадочно собираясь с мыслями.
- Ты кричала во сне, - соврал он. - И плакала, - тут же добавил уже чистую правду.
- Прости... - она уселась на кровати и потерла глаза, пытаясь сообразить, который час. - Я разбудила тебя, да?
- Типа того, - мрачно буркнул он. - Ты спи, спи - еще ночь. А я пойду промочу горло...
И раньше, чем Миака успела сообразить, что под это дело можно попросить его принести что-нибудь перекусить, он уже вскочил, набросил на плечи рубашку и, схватив тессен, хлопнул дверью; с грохотом промчался по ступенькам, метнулся в сторону хозяйских помещений, бесцеремонно распахнул дверь, заставив застигнутого врасплох хозяина взвизгнуть от страха и смущения.
- Гос...господин Генро? Чего изволите-с?
- Слушай, ты... - задыхаясь, выпалил он, - что ты там говорил про девочек?
- О, господин Генро, - на лице хозяина появилась понимающая ухмылка, а щеки задрожали от сдерживаемого смешка, - конечно-конечно, все для вас - как пожелаете... Ступайте за мной... Вы каких предпочитаете?
- Мне все равно.
- Худышек? Полненьких? Норовистых? Или...
- Я сказал - мне все равно! - рявкнул Таски так, что тот присел.
Подойдя к двери, над который покачивался колокольчик, хозяин распахнул ее и заглянул внутрь:
- Майо! К тебе клиент! И не просто клиент - мой дорогой гость, так что... - он подобострастно склонился, пропуская расхристанного разбойника в покои, но тот брезгливо отпихнул его рукой и, войдя, рывком захлопнул дверь. Демонстративно потопав, будто бы уходя, хозяин на цыпочках вернулся и приник глазом к одному ему ведомой щелочке.
В комнате царил приятный розовый полумрак - розовые лампы, розовые обтянутые шелком стены с фривольными картинками. Сидящая перед зеркалом девушка не поднялась, чтобы встретить гостя, - кокетливо чуть склонив голову, она следила за стоящим в дверях Таски в зеркало. Потом, медленно поведя плечами, позволила шелковому платью чуть стечь вниз, обнажив ровную гладкую кожу. Но, не взглянув на соблазнительную обитательницу розовых покоев, тот прошел прямо к кровати и плюхнулся на спину, даже не сняв сапоги.
- Поди сюда.
Майо обиженно надула губки - она не привыкла к подобному обращению, однако же, памятуя указание хозяина, послушно приблизилась к странному гостю - молодому мужчине с совершенно бандитской рожей и такими же замашками. Словно этого кому-то показалось мало, в ушах у него красовались здоровенные серьги, а на шее - разноцветное ожерелье. Майо с тоской посмотрела на шитое шелком покрывало, поверх которого теперь возлежали пыльные сапоги и какая-то здоровенная железяка, но перечить не посмела; с нежной улыбкой (он все равно не оценил этой вежливости, потому что лежал с закрытыми глазами) она опустилась на кровать рядом, кончиками пальцев коснулась его огненно-рыжих волос, лица, медленно скользнула по шее, распахнула рубаху... И чуть не охнула от неожиданности: вся грудь клиента была туго перебинтована. Она поняла, что не ошиблась:
...Бандит. Вот это я влипла! Ну, хозяин, ну удружил! Живой бы остаться...
Почувствовав заминку, Таски догадался о причине:
- Не обращай внимания. Шрамы украшают настоящего мужчину. Работай, крошка.
На этот раз она с трудом удержала возмущенное фырканье - хоть уже и привыкла держать норов при себе, время от времени попадались такие кадры... Разжав стиснувшийся сам собой кулак, Майо продолжила поглаживать и пощипывать его покрытое шрамами тело. Ей потребовалось почти полчаса и все умения и навыки, пока строптивый гость наконец-то не расслабился. Или, скорее, напрягся. Одним словом - перестал лежать на кровати, как перебинтованное бревно, а подал хоть какие-то признаки жизни. Точнее, не какие-то, а весьма определенные. Положим, глаза он так и не открыл, однако же теперь с ним вполне можно быть иметь дело...
Но к делу перейти Майо не успела: едва она скинула с себя платье и скользнула к нему, как увидела: губы его шевельнулись, будто что-то шепча. Она поцеловала его шею, пощекотала языком мочку уха - он стиснул зубы, сверкнув удивительно длинными - не по-человечески длинными - клыками, снова что-то пробормотал... Майо с любопытством прислушалась.
...Женское имя?..- девушка насмешливо улыбнулась. -Вот оно что. Все ясно... брошенный любовник прискакал утешить тоску и развеять грусть-печаль. Не в первый раз...
Она прильнула к нему всем телом, дохнула жарким шепотом..
- Иди ко мне, иди же... Я помогу тебе забыть ее в моих объятиях...
Эффект оказался прямо противоположный ожидаемому: клиент вдруг уставился на нее, будто увидел в первый в первый раз, - и была она, как минимум, обнаруженной на подушке ядовитой змеей. Глаза его распахнулись, в них вспыхнуло бешенство - он подавился каким-то жутким ругательством, схватил девушку за плечи и с размаху отшвырнул прочь. Последнее что мелькнуло у нее перед глазами, когда она летела через всю комнату, - алый знак, засиявший на его руке.
- Ты что?! Рехнулся?! - заверещала она, но он уже вихрем слетел с кровати: с грохотом захлопнулась дверь, придавленным котом взвыл не успевший отскочить, сбитый с ног и размазанный по полу хозяин, раздались чертыхания, какой-то грохот...
С трудом поднявшись на ноги после увесистого кулака бандита и чувствуя, что пол под ногами внезапно стал норовистым, словно необъезженный жеребец, Майо вышла из комнаты.
Хозяин с набухающим на лице синяком и полным отсутствием выражения в глазах и на лице вообще лежал поперек коридора.
- Кого ты ко мне приволок?! Это и есть твой дорогой гость?! В таком случае - обслуживай своих дорогих гостей сам! - в бешенстве рявкнула девушка и прицельно пнула ногой. Хозяин пискнул и окончательно затих

...Как же я вчера напился... Что я делал? Где был? Ничего не помню... Надеюсь, я не сделал с Миакой ничего недозволенного?.. Нет, тогда бы я просто не проснулся, она бы меня убила. И вообще, в таком случае это было бы весьма досадно - ничего не помнить с утра... О... голова моя... Надо меньше пить... Пить надо меньше.
- Таски... Может, передохнём? - Миака с состраданием посмотрела на профиль сидящего впереди Таски. Профиль оный казался вырезанным из замшелого камня. То есть такой же зеленый, многострадальный и неподвижный. - В тенечке?..
Лошадь шла неспешно, и укачало даже Миаку - что же говорить про него. Желудок за компанию с головой и вовсе объявили себя независимыми частями тела и вытворяли, что хотели... Таски собрал все мужество и отрицательно мотнул головой, но тут же позеленел еще больше, одним прыжком оказался на земле и, зажимая рот рукой, кинулся в ближайшие кусты.
...В третий раз... Бедный... Нет - идиот! Надо меньше пить!- Миака недовольно нахмурила брови и снова полезла в сумку за аптечкой. Решение оказалось не самым лучшим, потому что почувствовавшая свободу лошадь предприняла пару резвых шагов к сочному клоку травы на обочине - Миака поняла, что вот-вот свалится, вскрикнула от неожиданности и вцепилась в гриву изо всех сил; почуяв на себе неопытного наездника и, вдобавок, перепугавшись от резкого движения и визга, лошадь сорвалась с места. Причем, когда она неслась, не разбирая дороги, сквозь кусты, трудно сказать, кто был более напуган: верещащая девушка или же почти оглохшее от этого верещания животное.
- Та-а-а-а-аски!!!
Вытирая на ходу губы, Таски вылетел из кустов и, чертыхаясь, со всех ног кинулся следом. Его скорость всегда потрясала окружающих, однако сейчас он явно находился не в лучшей форме: как ни старался, расстояние не сокращалось, а - наоборот - стремительно увеличивалось. Под аккомпанемент ломающихся ветвей и миакин визг обалдевшее животное на полном скаку влетело в лес.
- Миака!
- Та-а-а-ас...
Крик оборвался где-то поблизости.
Когда Таски, весь исцарапавшись, пробрался сквозь заросли, глазам его предстала печальная картина: лошадь мирно паслась, пощипывая травку и меланхолично помахивая хвостом, а около поваленного дерева... лежала, раскинувшись, не подающая признаков жизни девушка.
УБИЛАСЬ!!!
- Миака! Эй, Миака! Ой, Миака!!!
Он плюхнулся на колени рядом, осторожно коснулся шеи, с облегчением почувствовав пульс, но тут же в голову пришла не менее страшная мысль: а вдруг она сломала себе шею? Или еще что-нибудь?
Он осторожно ощупал ее руки и ноги - целы.
Надо бы ее осмотреть...- покраснел он. -Исключительно из врачебных целей. Исключительно...
Он осторожно расстегнул скалывающие платье булавки, расстегнул многочисленные застежки и пряжки, развязал пояс. Глубоко вздохнул и взялся за отвороты.
Четыре Бога, помогите мне... Исключительно из врачебных целей. Врачебных. Господи... Ребра вроде целы... Синяков нет. И грудь вроде не помялась... Нет!!! Я не должен ее трогать... Врачебные цели. Общечеловеческий гуманизм. Первая помощь. Непрямой массаж сердца. Внутренний массаж. Стоп. Забудь, парень, это из другой оперы... Ребра... ребра... О.... Так... А это у нас что?.. Ой! Нет! Я не могу... Дай мне силу, Сузаку, Хранитель Юга!!! Господи, как это выдерживает Мицукаке?! Или он не мужик?!
Таски прошиб пот.
Воды мне, воды... И надо положить на лоб что-нибудь холодное. Кстати, наверное, ей это тоже не помешает...
Он обмакнул рубашку в журчащие воды крохотного лесного ручейка, обтер свое взмокшее лицо. Потом, сообразив, что, кажется, делает что-то не то, осторожно положил холодную тряпку на лоб Миаке. Веки девушки дрогнули, она открыла глаза:
- Таски...
- Живая!!! - он кинулся ей на шею, захлебываясь от облегчения, но был остановлен упершимся в челюсть кулаком. - Миака. Ты ишпортишь мне вшо лицо!
Следующие полчаса Таски с уже несколько меньшим энтузиазмом помогал ей одеться, кляня неуклюжесть и неспособность самостоятельно разобраться с женским барахлом, Миака же вяло отбрехивалась, ссылаясь на то, что в их мире такого количества текстиля хватило бы на пару классов старшей школы.
- И, кстати, - они снова продолжали свой путь, покачиваясь в седле, и как раз поднимаясь на холм, когда Таски решился перейти к вопросу, волновавшему его с того момента, как за их спинами закрылись ворота дома брата Нурико, - понимаешь, ну... у меня дома - короче, нам придется себя вести так, чтобы никто ничего не заподозрил.
- Конечно... мы ведь договорились... - кивнула Миака, думая о своем.
- Ну, типа того, - мы только поженились и все такое...
- Да-да, я помню...
- И... ну... это... типа - любим друг друга...
- Угу...
- И, наверное, нам придется целоваться...
- Ага... ЧТО?!
- Что слышала! - рявкнул Таски, краснея. - И не надо делать такого лица - мне тоже не больно-то и хочется с тобой лизаться! Но...
- А без этого никак нельзя? - жалобно спросила Миака.
- Почем мне знать, - он сам не понял, почему вдруг так взбесился и расстроился: в конце концов, смешно было бы ожидать, что девчонка, у которой уже есть парень, обрадуется перспективе целоваться с другим, верно? И вообще - его самого это нисколько не волнует, пральна? - Хорошо, конечно, если можно... Но... Я бы не хотел, чтобы ты меня оставила без зубов, если что...
- Ладно, - нахмурилась Миака, с тоской изучая физиономию приятеля. Словно в первый раз обнаружив у Таски существование губ, она уставилась на них таким взглядом, что его передернуло.
- Я... конечно, я понимаю, - забубнил он, - это плохо по отношению к Таме и все такое... Я постараюсь, чтобы...
- Я все Таке объясню, - она покачала головой и Таски снова передернуло от серьезности выражения ее лица, - и потом, это ведь все в шутку, верно? Просто нечто вроде...
ЧМОК!
Она чмокнула воздух совсем близко от его губ - от неожиданности он едва не выпустил поводья.
- ...игры, ага?
- Типа того, - мрачно буркнул Таски. - И что? - через некоторое время не выдержал он. - Нынешний Тама совсем не обидится, да? Просто тот Тама, которого я знал... Он бы никогда не отпустил тебя с парнем... И никогда даже не взглянул бы на другую девчонку...
- Ты опять, Таски?! Сколько раз тебе повторять - если Така говорит, что между ними ничего не было, - значит, это правда! Мы доверям друг другу - потому-то он и отпустил меня с тобой: он верит мне и тебе - своему другу. Ясно?
- Ясно, - настроение у Таски испортилось окончательно, однако в этот миг дорога повернула, открыв их взорам окраину Кошу Тайто.Я бы свою девчонку никуда и никогда бы не отпустил. Она бы всегда была со мной. И никогда бы не плакала и не грустила... А Тама - ублюдок. Точно. - Ну, жена, приехали, - он приосанился и окинул Миаку критическим взглядом. - И... спасибо тебе еще раз... За помощь.
- Я же еще ничего не сдалала.
- Авансом, - усмехнулся он.
- Матушка!!! Матушка!!! - от истошного крика и грохота хлопающих дверей тарелки полетели в разные стороны, засыпав весь пол осколками, а державшая их женщина схватилась за необъемных размеров бюст, пытаясь унять выскакивающее из-под него сердце. - Шоу Кун-У!.. Он приехал!..
- Что?! - толстуха уставилась на пол, и лицо ее начало медленно багроветь от негодования. - Конечно, кто бы еще мог, даже не войдя в дом, устроить в нем такой переполох и беспорядок...
- Матушка!!! Он не один... Он... С ЖЕНОЙ!!!
- ЧТО?! - матушка Таски покачнулась, взмахнула рукой, сметя с полки оставшуюся посуду, ноги у нее подогнулись, и она грузно опустилась на содрогнувшийся под ней пол.

Выспавшись в душистом стогу и слегка восстановив исчерпавшиеся силы, Таски, пинком отправил бормочущего проклятья Тейкуна восвояси и вернулся домой. Судя по запаху, насчет праздничного застолья матушка не шутила. А судя по муке, присыпавшей ее от макушки до кончиков туфель, Миака тоже принимала участие в стряпне.
- О... только не это, - прошипел Таски, утаскивая ее в угол. - Говори, что ты готовила, быстро! Чтобы я заранее знал, что людям жрать нельзя!
- Таски... - припорошенные мукой руки сжались в кулаки, и уже через миг Таски, тихонько подвывая, сползал по стенке. - Если ты будешь охаивать то, что я готовлю...
- Не собираюсь я ничего охаивать! Ты готовишь просто чудесно! Во время войны ты одна можешь заменить всю мою банду - всего-то: забросить тебя в тыл врага поварихой. ОЙ! Да не дерись ты! Я правду говорю! - Таски снова сполз по стене, однако на этот раз успел подсечь готовую продолжить битву Миаку, и та плюхнулась сверху.
- Как я погляжу, наши молодожены так и норовят перейти к делу, - насмешливо пропела Аидоу.
Покраснев, Миака и Таски вскочили с пола и отпрыгнули друг от друга на пристойное расстояние.
- Погодите - у вас еще вся ночь впереди, - на губах ее мелькнула странная улыбка. - Эй, Миака-чян, что за странный запах? А, кажется, твое жаркое подгорает...
- Только не это!
- Только не это... - простонал Таски. - Конечно, я терпеть не могу своих сестриц... да и вообще - баб не переношу, но не до такой же степени, чтобы желать им долгой и мучительной смерти... С другой стороны, если я решу прикрыть их своей грудью... вернее - желудком, то быть мне сегодня отравленным...
- Не волнуйся, - я взяла с собой таблетки от несварения. И поноса, - ядовито фыркнула Миака и показала "мужу" язык. - Так что можешь есть - не щадя живота своего.
- Шун-У! - донесся со двора басовитый раскат матушки. - Ступай копать огород! И съезди в лес за дровами! Да поторопись, а то без обеда останешься!
- Нет, жениться надо на сироте, - фыркнул, глядя ему вслед, затаившийся за забором Тейкун. - Так-так... Значит, эта цыпочка и есть твоя молодая жена. Ну, что ж... Думаю, ты еще пожалеешь, что опозорил меня перед всей деревней, заставив, как последнюю бабу, полоскать белье на речке!

Под вечер Таски едва держался на ногах. Миака тоже - не столько от работы (неимоверными усилиями ей все же удалось отвертеться от готовки, в результате чего досталась гора посуды и чистка овощей, с чем она - с грехом пополам - справилась), сколько от нервного напряжения: то одна сестра, то другая, то сама матушка задавали ей каверзные вопросы, от прямоты которых ее кидало то в жар, то в холод. Но даже не это удивило ее больше всего - а то пренебрежение, с каким они отзывались о Таски. "Болван", "дубина", "бестолковый идиот" - какими только терминами они его не награждали! И пусть Хранители, бывало, тоже не церемонились - не говоря о том, что временами Таски и Тамахоме иначе, как "козел" и "придурок" друг к другу не обращались, но в этом не было ни капли ненависти или пренебрежения... Перечить старшим Миака не смела, боясь своим резким языком испортить и без того неважную репутацию Таски среди домашних, однако далось ей это дорого.
- Ну, давайте-ка к столу... - под грандиозным бюстом матушки едва ли можно было понять, что именно находится на блюде. - Пока не остыло...
- Кушать! Кушать! - запрыгали близнецы Чжан и Тяну. Их мужья, как по команде, оставили домашнюю работу, а из дальнего угла выполз полузасушенный отец Таски.
- Хорошо, матушка. Я сейчас позову Та... то есть Шун-У... - Миака, кинулась к дверям, однако же оказалась остановлена ловкой и быстрой рукой Аидоу.
- Да брось ты! Есть захочет - сам прибежит. Возиться с ним еще.
- Но...
- Садись-садись, пусть этот бездельник еще поработает, а то шлялся эти годы невесть где - пришло время отдать все долги...
- Но как же... - протестующий возглас был оборван звонким хлопком пухлого кулака:
- Садись! Не будем же мы откладывать семейную трапезу из-за этого болвана! Он отродясь по-человечески ничего сделать не успевал - впредь ему будет наука: кто успел - тот и съел.
- Точно! Ему стоит быть порасторопней, а то останется без обеда, как раньше! - хихикнула средняя сестра, острые - как у Таски - зубы которой вызывали у Миаки почему-то особую неприязнь.
- Вот-вот. Он вечно был тормозом...
- ...задохликом...
- ...но забиякой...
- ...упрямцем, из которого и слезинки нельзя было выбить...
- ...тупорылым идиотом...
- ...придурком, которого было так смешно доводить...
- ...а еще всегда просыпался в мокрой постели!.. Эй, Миака-чян, сейчас он тоже утром встает с мокрыми штанами?
В дверях что-то грохнуло, и, повернувшись, ошеломленная Миака увидела замершего в дверях Таски, из разжавшихся пальцев которого на пол выпал топор. На фоне цвета лица его огненная шевелюра сейчас казалась почти бесцветной. Он встретился взглядом с онемевшей Миакой и шарахнулся прочь, однако рука матери размером с небольшой окорок ухватила его за шею и втолкнула в дом.
- Заходи, чего встал, сынок... и чтой-то ты так покраснел? А... расстроился, что твоей женушке выдали твои маленькие детские секретики?.. Ну, чего уж там - дело-то житейское...
- Аидоу-сан... Ли-сан... Тану-сан... Да как вы можете... да как вы смеете... - Миака встала так резко, что упавший стул загрохотал по полу. - Как вы можете так обращаться с вашим сыном... и братом... вы хотите его опозорить... причинить ему боль... и на глазах девушки... Как вам... Как вам не стыдно!..
- Миака... - онемевшие губы Таски шевельнулись, но горло отказалось служить, а потому с них не сорвалось ни звука.
- Вы... вы ничего про него не знаете! Вы не смеете так говорить!
- Вот как? - насмешливо хмыкнула Чжан. Впрочем, может, это была Тану - сестры-близнецы были похожи настолько, что Миака лишь диву давалась, как их ухитряются различать мужья. - Так-таки и не знаем?..
- Конечно, не знаете! - все больше распаляясь, Миака сама не заметила, как начала повышать голос, хотя всего пару часов назад дала себе клятву держаться в рамках приличий. - Тас... то есть Шун-У – он же самый... самый мужественный и сильный парень, которого мне приходилось встречать!.. Он... он искренний и добрый, он всегда придет на помощь слабому, он... он...
- Миака... - Таски стоял, не в силах поднять глаз. После такого позора на глазах любимой девушки жизнь для него кончилась. Атаман бандитов горы Лейкаку. Хранитель Сузаку Таски.
...просыпался в мокрой постели...
- Он - честный, он - бесстрашный и преданный, он верный и порядочный, он... он... Он - один из Хранителей, спасших ваш... наш мир!
- О... звучит так, будто ты его действительно любишь, - прищурившись, хмыкнула Аидоу.
- Я... Да! - едва сдерживая слезы обиды и негодования, Миака вдохновенно топнула ногой. - Я его люблю! - и, дабы подкрепить эти слова чем-нибудь еще более неопровержимым, решительно подошла к пылающему от стыда Таски, двумя руками взяла за щеки, наклонив его голову к своей, встала на цыпочки и крепко поцеловала.
- Ми... - она увидела, как потрясенно распахнулись его глаза. Потом медленно закрылись. - Миака... не... надо... - шевельнулись под ее губами его губы.
Или надо?
- Мы немедленно уезжаем! - развернувшись, решительно заявила она растерянно хлопающему глазами семейству, тогда как Таски за ее спиной продолжал обнимать руками воздух, сладострастно причмокивая. - Говоря по правде, это я настояла на нашем приезде сюда - я думала, вы будете рады повидать Шун-У и узнать, что у него все хорошо. Как я ошибалась!.. Я не хочу, чтобы дорогому мне человеку причиняли боль! Простите нас за то, что побеспокоили! Только... можно мне подкрепиться перед дорогой?!
- Ну, положим, сейчас вы уже никуда не поедете... - Аидоу перевела задумчивый взгляд с Миаки на Таски и обратно. - Дороги вокруг небезопасны по ночам... А ты... странная девушка, Миака, - заметила она, чуть склонив голову. - И, похоже... Да подбери же ты слюни, братец и перестань обниматься с косяком! Твоя жена уже давно за столом!

- ...Таски...
- Прости, что тебе пришлось все это выслушать, - они сидели на ступенях залитых неярким светом луны. Таски все еще старательно отворачивался и прятал взгляд.
- Нет, это ты прости - я понимаю, как тебе неприятно все то, что наговорили про тебя родные. Но... не обращай внимания. Я уверена - на самом деле они любят тебя...
- Миака...
- М-м?
- Знаешь... - голос его звучал хрипло, будто он простудился, и Таски откашлялся, пытаясь прочистить горло, хотя это мало помогло. - Так странно - меня никто никогда не защищал... Спа...спасибо.
- Но как же! Ведь все мы защищали друг друга и продолжаем защищать...
- Я не об этом.
Миака чуть покраснела.
- Не надо меня благодарить - все, что я сказала, - чистая правда. Я действительно так думаю. И совершенно неважно, какими мы были когда-то, главное – какие мы сейчас.
Его сердце кувыркнулось в груди.
...и я его люблю!
- Что ты говорила – это пра...правда? - он медленно повернулся, и его глаза странно блеснули в лунном свете.
- Конечно. Ты действительно честный, сильный, мужественный, верный... ты просто замечательный...
- Я не об этом... - он медленно придвинулся и накрыл ее руку своей. - Миака... Я... Ты сказала...
...ну же, парень, смелей!- перед его глазами ободряюще замахал крыльями клыкастый Купидон.
Кусты неподалеку хрустнули, и все трое - Таски, Миака и Купидон вздрогнули.
- Таски принеси мне, пожалуйста, воды - пить хочется: у вас в мясо кладется столько перца, все внутри прямо горит...
- Погоди... Я... Х...хорошо, сейчас... - он поднялся, чувствуя, как - едва ли не впервые в жизни - ноги дрожат.
Сейчас я выпью глоток саке и все ей скажу. Сейчас. Только соберусь с мыслями.
- Ты это... никуда не уходи, хорошо?
- Конечно, - кивнула она, не отводя задумчивого взгляда от подернутой тонкими прядками облачков луны. - Я посижу тут...
- А вот это мы еще посмотрим... - удостоверившись, что дверь за Таски задвинулась, Тейкун одним прыжком оказался у дома - не успела Миака и пискнуть, как он перебросил ее через плечо и, зажимая ей одной рукой рот, побежал прочь. - Посидишь ты тут... или полежишь... где-нибудь в другом месте. Цыпочка.

Миака-чян! Доброе утро! Как спалось? Как ты себя чувствуешь? Нам Аидоу все рассказала! Он ничего не успел тебе сделать? - едва открылась дверь, как поджидающие снаружи сестры Таски загалдели, как стая сорок. Миаке даже показалось, будто ее сейчас и вовсе снесет от гвалта.
- Доброе... хорошо... спасибо... нет...
- Может, позвать доктора? Правда, у нас в деревне есть только ветеринар, но он тоже временами дает хорошие советы...
- Нет-нет, не надо! Ничего страшного - пара синяков и ссадин, пустяки, я справлюсь...
- ШУН-У!!! - надвигающаяся со стороны кухни мать Таски раздувалась на глазах: казалось, если она не лопнет от гнева и ярости сию секунду, то просто разнесет своим телом весь дом. - КАК... ТЫ...МОГ... ПОЗВОЛИТЬ... ЧТОБЫ...У ТЕБЯ... УКРАЛИ... ЖЕНУ...
Огромная поварешка на длинной ручке взлетела в воздух, Миака зажмурилась и пригнулась, решив, что в этой семье заведено достаточно гуманное правило "добей, чтобы не мучилась", однако, просвистев у нее прямо над головой, поварешка со звоном соприкоснулась с затылком непутевого новобрачного: зеленый, с черными кругами под глазами после бессонной ночи, Таски как раз собирался зевнуть - да так и замер с открытым ртом.
- Только такой пустоголовый идиот мог допустить нечто подобное! Сперли! Прямо из дома! Можно сказать - из постели! И у тебя еще хватает наглости утверждать, будто ты какой-то там атаман! Идиот! Идиот! Идиот!
- Клац! клац! клац! - жизнерадостно выстукивала поварешка.
- Да если бы состоялся конкурс идиотов, ты занял бы там последнее место!
- Почему последнее-то? - жалобно пискнул Таски, безрезультатно пытаясь увернуться.
- Потому что ты - ИДИОТ!!!
- Не надо! - спохватившись, прервала экзекуцию Миака. - Это моя вина: я замечталась и не заметила, как он подкрался...
- И потом, это был тот неуловимый насильник, из-за которого уже который месяц девушки боятся выходить из дому после наступления сумерек... - примирительно заметила Аидоу. - Так что наш братец отказался не таким уж бесполезным дебилом, как нам всегда казалось... - весь вид все еще стоящего с открытым ртом Таски противоречил этому утверждению. Аидоу пихнула его в плечо и улыбнулась. - Не зря шлялся все эти годы невесть где.
Все молча воззрились на девушку: ни для кого не было секретом, что убийцей оказался бросивший ее жених, по которому она продолжала молча страдать.
- Аидоу... деточка... - наседкой заквохтала, кидаясь к ней, мать, из глаз которой потекли огромные - под стать ей самой - слезы, и прижала голову младшей дочери к своей необъятной груди.
- Задыхаюсь! - взвыла та, высвобождаясь. - Пойдем, Миака. Я вам нагрела воды для купания: погляди, ты до сих пор вся в песке, а впереди у вас неблизкая дорога... Кстати, куда вы направитесь отсюда?..
- Мы? Ну...
- К одному моему приятелю, - перебил Таски, потирая шишку на затылке. - Я хочу представить ему жену. А потому мы вернемся на гору Лейкаку - поди, мои парни уже заждались, - невольная улыбка вспыхнула на его лице. - Коджи, конечно, отлично справляется, но и мне тоже хочется размяться, пора снова потрясти этих зажравшихся толстосумов. Как раньше... - он мечтательно улыбнулся.
...Под ногами поскрипывали половицы, из поднебесья доносилась радостная песня невидимой птицы, сквозь неплотные облака проглядывало солнце. Впереди ждала дорога - и уже завтра... У Миаки задрожали губы, она сама не понимала, чего ей хочется больше - улыбнуться или заплакать.
Как там он... Поправился ли?.. Не вернулась ли Ньян-Ньян? Нет ли известий о новых Камнях? Как знать - вдруг, обнаружив камни Чирико и Мицукаке, Така уже вернул себе свою память и силу Хранителя? И тогда...
- Сюда-сюда, - Аидоу подтолкнула ее в спину, прервав размышления. Скрипнула бамбуковая дверка, в лицо ударил идущий от большого чана с горячей водой пар. - Ступайте. Шун-У, держи полотенца. И последи, как бы жене не стало плохо - она ведь все же еще не совсем отошла от вчерашнего... Заодно спинку ей потрешь.
...Последи?! Потрешь?!- Миака оцепенела на пороге. -Стоп-стоп, что это значит?.. Э, нет, мы так не договаривались!
- Ну, что ж ты замерла? Или он тебе не муж? - насмешливо приподняла бровь Аидоу. - Ступай-ступай! - она втолкнула покрасневшую девушку внутрь. - ...Не забудь мои слова и не потеряй, что я дала... - шепотом продолжила она прямо в ухо стоящему с окаменевшим лицом Таски. Он крепко стиснул правый кулак. - Ну, не буду вам мешать...
- Постой! - дернулся он следом за ней, пока Миака, воспользовавшись одиночеством, быстренько скидывала с себя одежду и залезала в воду. - Хочешь сказать, стоит мне это дать ей, она... она, типа, сама на меня кинется?
- Ищешь легких путей, братец, - щелкнула его по носу Аидоу и усмехнулась. - Если ты просто дашь ей это, ничего не случится. Ты должен...
- Но ты же сама сказала...
Бац!
- ...не перебивай старших!
- Больно же! Далась вам сегодня моя голова...
- ...но если вы поцелуетесь, она немедленно в тебя влюбится. И тогда...
- И тогда?.. - торопливо подхватил Таски, с недоверием уставясь на свой крепко сжатый кулак.
Бац!
- Сказано - не перебивай! И тогда не зевай и не теряй времени даром: у тебя будет двое суток, чтобы заняться с ней... э... ну, ты меня понял, - тогда она больше никогда и никуда от тебя не уйдет.
- Заняться с ней... - Таски покраснел. - Ты имеешь в виду... Типа, мы должны...
- О, как все запущено, братец... - Аидоу с видимым удовольствием окинула его снисходительным взглядом. - Хочешь сказать, вы с ней ни-ни?.. И вот уже две ночи провели вместе?.. Слушай, я просто даже и не знаю, что должна сейчас сделать - порадоваться твоей выдержке или посочувствовать ей. Братец, я тебя уважаю!!! - она склонилась в поклоне. - Наконец-то небеса услышали наши молитвы, и послали тебе капельку терпения... Хотя какую капельку? Целую гору!..
- Кончай издеваться! - взвился Таски и тут же прихлопнул рот рукой.
- Не ори, идиот, - снова вернулась к деловому шепоту Аидоу. - Слушай: как только дашь ей это, у тебя есть два дня, чтобы затащить ее в постель. Не волнуйся, она не будет сопротивляться... - почему-то от усмешки, мелькнувшей по губам сестры, Таски затошнило. - В противном случае...
- В противном случае?.. - не удержался он.
Бац!
- Больно!
- Поделом, неслух. В противном случае, чары постепенно рассеются. Да! И смотри, чтобы в течение этих суток она не поцеловала никого другого - тогда она немедленно перевлюбится в него...
- Ну уж за этим я послежу...
- Аидоу-сан, вы еще не ушли? - донесся из-за бамбуковой загородки приглушенный голос Миаки. - Вы... Не могли бы вы принести воды... Мне что-то не очень хорошо...
- Конечно-конечно, милочка! Держи! - спустя пару минуту она сунула в руки Таски глиняный кувшинчик. - Ну же, это шанс! Не теряй времени!
Он недоуменно хлопнул глазами и направился к купальне, но был остановлен подзатыльником, от которого у него едва не выскочили из орбит глаза.
- Нельзя быть таки дубиноголовым! Двадцать лет, а мозгов, как у куренка! Дай сюда порошок! Да разожми же кулак, я сама все сделаю. Вот так, - не успел Таски протестующе вскинуть руку, как порошок булькнул и тут же растворился, оставив воду такой же прозрачной. - Ступай же, она ждет, - сестра ободряюще улыбнулась и подтолкнула его в спину.
Спотыкаясь и путаясь в собственных ногах, Таски подошел к двери и еще раз обернулся.
- Иди! Удачи! - одними губами прошептала Аидоу.
- Миака... я вхожу, - кашлянув, выдохнул он и, зажмурившись, сделал шаг внутрь. - Я не смотрю.
- Да сколько угодно, - буркнула она. - Я в простыне.
- А-а-а... - разочарованно протянул Таски, открывая глаза.
- Шун-У принес тебе воды, - медовым голосом пропела Аидоу из-за загородки.
- Правда? Где же она? - Миака с недоумением уставилась на Таски.
Тот покорно вынул руки из-за спины.
- Братец, чего же ты стоишь? Подай жене воды!..
- Ступай к черту и не подсматривай, извращенка! - рявкнул Таски.
Аидоу шарахнулась.
- Таски... Подай, пожалуйста, кувшин.
Он не двинулся с места. Ноги будто налились свинцом. Таски уставился в кувшин, будто ища там ответ на свой незаданный вопрос. В воде отражалось небо. И краешек неспешно ползущего облака.
- Таски, ты что - спишь на ходу?.. - Миака с подозрением уставилась на него и улыбнулась. - Ну же, дай кувшин...
- Сплю?.. Типа того... Сейчас... - он не шелохнулся.
- Ты давай уж, просыпайся - нам скоро в дорогу... И уже завтра мы снова будем все вместе, - на разрумянившемся от пара лице Миаки засияла улыбка. - Я так соскучилась по всем... И так переживаю - как там Така... Знаешь, наверное, не стоит его волновать рассказом о вчерашнем, ладно? Ему сейчас и так плохо, ведь он...
- Пей давай, - Таски толкнул кувшин ей в руки с такой силой, что вода едва не расплескалась.
- Да что с тобой?.. Спасибо, - она удивленно взглянула на него и сделала несколько больших глотков. Он дернулся, чтобы ее остановить, но потом замер, прикрыв глаза. - М-м... Холодная... Как хорошо. Спасибо... Держи.
Он взял кувшин, чуть бултыхнул его, прислушался к плеску воды и решительно поднес к губам.
...Так будет честно.

***

Оставшееся до отъезда время Аидоу вилась вокруг Таски и Миаки, делая страшные глаза и вопросительно шевеля бровями, - в конце концов он не выдержал и, подхватив сестру под белы ручки прямо во время прощального обеда, выволок ее из дома в сад, где их никто не мог подслушать:
- Какого хрена ты тут устраиваешь эту дурацкую пантомиму? Черт, скоро обо всем не догадается только конченный идиот, от рождения лишенный мозгов!
- Ух ты, какая самокритика!..
- Аидоу! Не играй у меня на нервах - не будь ты девчонкой, я бы давно...
- Прекрати дергаться: твоя Миака по уши залезла в тарелку и ест так, что не заметит, даже если ты сделаешь с ней что-нибудь куда серьезней поцелуя - причем не один раз. Так что я бы на твоем месте времени не теряла, - она расхохоталась, взглянув на вздыбившегося братца, разом превратившегося в рассерженного рыжего кота. - Да уймись уж, дурачок. Мне просто интересно, как обстоят дела, и – кстати - вообще мог бы быть повежливей и поблагодарней, - Аидоу обиженно оттопырила губу. - Ну, так как - вы уже целовались?
- Вот еще! Кончай нести чушь! И вообще - это не твое дело! - рявкнул он так громко, что с вишневых деревьев в небо с гомоном взвилась стая дроздов.
- Не ори так! Тебе бы пугалом работать - точно польза была бы, - Аидоу беззлобно щелкнула Таски по носу. - Ладно тебе, я ж за вас переживаю. Всего-то и надо - один поцелуй. Для начала, - она потянулась к брату, будто намереваясь продемонстрировать, что именно имеет в виду - Таски сообразил не сразу и очнулся в тот момент, когда ее губы почти коснулись его щеки. Он изо всех сил оттолкнул сестру - Аидоу отлетела к другому дереву, спугнув ещё одну стайку крылатых воришек.
- Ты что - совсем рехнулся от своей любви? - возмущенно подбоченилась она, шаря глазами по земле в поисках какого-нибудь дрына: физический перевес сейчас был явно на стороне брата, а всыпать ему очень уж хотелось. - Я ведь всего-то и собиралась - поцеловать тебя...
- То-то и оно!
- Ох, как ты был диким, так и остался... Постой... Не может быть... Неужели ты оказался таким идиотом, что тоже глотнул приворотного напитка?
- Да пошла ты... - он раздраженно пнул ближайшее дерево.
- О! Я сейчас умру от смеха! Теперь смотри, Шун-У, как бы тебя матушка не поцеловала... или батюшка... - она снова подскочила к Таски и издала пару поцелуйных звуков. - Да и за Миакой следи, балбес! А то, неровен час кто-нибудь тебя опередит...
Таски побледнел и со всех ног кинулся к дому.
- Ты бы уж поцеловал ее поскорей да и делу конец, что ли... Хм... Делу - конец... - Аидоу расхохоталась и, пританцовывая, побежала следом.
Таски ворвался в дом как раз вовремя: именно в этот момент на колени к Миаке взбирался кто-то из племянников.
- Отойди от нее, маленький паршивец! - в броске он ухватил мальчишку за ногу.
- Таски! Это же ребенок! - громче всех возмутилась Миака - мальчуган захныкал, и она присела рядом на корточки, гладя его по голове: - Бедняжка... Дядя тебя напугал... Ну-ну, все хорошо...
- Дядя меня напуга-а-ал!.. Я только хотел к сестричке на-а-а руки... - заливался тот, размазывая слезы по чумазому личику.
- Грубиян! - процедила Миака в сторону Таски, потирающему ноющую от затрещины шею - мать "маленького паршивца" не спустила ему это с рук. - Как тебе не стыдно - ты и с Боошином... и раньше - ты никогда не умел находить общий язык с детьми! Не то, что... - она замолчала, а Таски надулся, как шар, и заскрипел зубами, прекрасно понимая, кого она имеет в виду.
- Точно-точно! - кивнула Ли, поглаживая хнычущего уже по инерции сынишку. - Пора ему собственными обзавестись - разом научится...
- Вот еще! Чтобы у меня вечно путалась под ногами орда визжащих маленьких негодяев? Больно надо!
Миака фыркнула еще более негодующе, и это не ускользнуло от глаз Аидоу, тут же взявшей инициативу в свои руки:
- Шун-У, еще пару слов и, похоже, ты сможешь забыть о детях надолго: жена и близко тебя к себе не подпустит, - все вокруг захихикали, глядя на разом смутившихся "молодоженов" - Ну же, дети мои, не дуйтесь: милые бранятся - только тешатся. Давай уж, поцелуй жену в знак примирения.
Миака замерла с раскрытым ртом, а он опять покраснел:
- Аидоу, у тебя ко мне что-то личное, да? - прошипел он. - За что ты мне мстишь?!
- Молчи, дурак! Целуй ее скорей, пока она не очнулась!
Однако когда Таски неловко обнял "жену" за талию и попытался притянуть к себе, оцепенение с Миаки разом слетело, она с недовольным видом решительно уперлась ему кулаками в грудь.
- Надо же, - пробасила матушка, поднимаясь из-за стола и едва не переворачивая его своим массивным бюстом, - первый раз вижу такую неласковую жену...
- Так в зеркало посмотри, - пискнул отец Таски и тут же с выработанной годами тренировок ловкостью увернулся от массивной ладони, одного удара которой наверняка хватило бы, чтобы выбить дух из его тщедушного тельца.
- Миака - наш человек, - кивнув, заключила Тану. Они с Ли насмешливо покосились в окно, в сторону своих мужей: две согбенные фигурки на фоне бескрайнего рисового поля. - Она нашего рыжего крикуна в бараний рог согнет.
- Вот уж точно: в хороших руках и мужчина может стать человеком... - зевнула Ли. - Пойду-ка я посплю часок...
Миака почувствовала, как на ее талии ладони Таски сжались в кулаки. Блеснули на миг клыки, но он тут же справился с собой - только едва слышно чертыхнулся, отпустил ее и отвернулся, не обращая внимания на отчаянную жестикуляцию Аидоу: та вертела пальцем у виска и вообще - проявляла крайнее недовольство его пассивностью в данной ситуации. Но, ко всеобщему удивлению, на этот раз инициативу проявила Миака: она ухватила Таски за руку, развернула к себе.
- Я не сержусь, - буркнула она. - В твою семью надо феминисток водить - для острастки, - добавила она полушепотом изрядно озадачившую его фразу и звонко чмокнула куда-то в район подбородка.
И в тот же миг...
Миака оцепенела - ей показалось, будто смерч, тайфун и торнадо накрыли ее одновременно, поставив все с ног наголову, сбив с толку, закружив, оглушив, заставив задохнуться. Она ахнула и пошатнулась - Таски, сам с трудом держась на ногах, - кровь разом вскипела в его жилах - подхватил ее, прижал к себе.
- Таски... что это? - она ткнулась лицом ему в рубашку на груди, глубоко вздохнула, вдыхая его запах, внезапно ставший удивительно пьянящим. Запах, совсем непохожий на запах Таки.
Така?.. Така... Хм...
Она покачала головой, стряхивая странное наваждение. Подняла раскрасневшееся от смущения и радости лицо.
- Таски...
Он наклонился к ней так порывисто, что окружающие аж зажмурились, не в силах выдержать вида выбитых зубов - судя по его энтузиазму, меньшим бы они не отделались, но... Покраснев еще больше, Миака увернулась и снова ткнулась ему в рубашку.
- Нет.. мы не можем при всех... это так неловко...
Аидоу мученически закатила глаза, а Таски с трудом подавил рвущийся из груди вопль разочарования.
Да что б тебя! Опять не слава богу!!!

***

- Таски... Таски... - глаза Миаки сияли, и больше для Таски сейчас ничего не существовало. Одной рукой он сжимал поводья, а второй обнимал девушку; предоставленный сам себе, конь меланхолично брел по дороге, то там, то сям прихватывая листочек-другой, а временами даже останавливался, чтобы пощипать сочную травку на обочине. Никаких возражений со стороны поглощенных друг другом и забывших о спешке седоков это не вызывало: они смеялись и вздыхали, не сводя друг с друга глаз. Миака то затихала, то впадала в чрезмерную болтливость, перескакивая с пятого на десятое, - рассказывала о своем мире, о школе и учебе; делилась мечтами и опасениями. Да и сам Таски внезапно поймал себя на том, что уже, оказывается полностью поведал свое жизнеописание, включая историю о побеге из дома, банде, Коджи и Хакуро, тессене и долгих скитаниях.
- ...и когда я только-только стал в банде своим, Хакуро сказал, что однажды мне суждено стать спутником и Хранителем Жрицы Сузаку... Он специально довел меня до белого каления, чтобы я взбесился и проявил знак Хранителя. Блин, как я орал, когда он мне это заявил: прислуживать какой-то глупой бабе - это мне-то, честному разбойнику!
- Глупой бабе? А по шее? - Миака притворно нахмурилась, но тут же улыбнулась. - А почему ты все же пришел к нам на выручку? - спросила она, деликатно опуская эпизод с возвращением Генро в банду, похищением ее - Миаки - из лап Эйкена, а также недвусмысленные действия Таски в заброшенном домике (которые почему-то теперь отнюдь не казались ей чем-то возмутительным: в конце-то концов, он ведь не успел ничего сделать, верно?).
- Знаешь, мне стало так неспокойно, когда вы уехали, - словно увезли какую-то часть меня самого, и я непременно должен ее вернуть. Черт, мне кусок в горло не лез... я даже спать по-нормальному не мог, чесслово! Коджи посмотрел-посмотрел, как я маюсь... Короче, ребята устроили сходку и отпустили меня с миром. Я не знал, куда вы отправились, но меня будто что-то вело за вами. За тобой, - он посмотрел ей прямо в глаза, и Миака покраснела.
- Таски...
- Миака... - он опять потянулся к ней, и опять она смущенно отвернулась - в результате поцелуй пришелся куда-то в лоб: - Эй, так не честно - отворачиваться! Не стесняйся, здесь же никого нет, кроме нас с тобой, - впереди раздалось протестующее ржание. - А ты вообще помалкивай, бестолковая животина! - тут же взвился Таски. - Плетешься, будто кляча заморенная! - в следующий миг конь сорвался с места, видимо, решив безумным галопом опровергнуть столь бездоказательное утверждение. - Че-ерт! Что - опять?! А ну, стой! Стой, тебе говорят! - конь резво взбрыкнул, взвился в воздух - Миака не выдержала и минуты этого безумного родео.
- Миака! - к счастью, ее отбросило на куст и она благополучно съехала на землю по упругим ветвям.
- Таски! Осторожно!
Но тот принял вызов: в насмешливом оскале блеснули клыки:
- Ага! Как там говорится - разбойник объездит любого жеребца, жеребец сбросит любого разбойника. Хочешь проверить, старая ты шкура? - рявкнул он, не упуская возможности порисоваться перед девчонкой. Конь встал на дыбы, вскинул круп, лягаясь задними ногами, - не тут-то было, тогда, пронзительно заржав, он помчался через лес напролом - уже знакомый Миаке маневр. Она зажмурилась, представив, как ветви деревьев с силой хлещут Таски по лицу.
- Таски...
Они вернулись спустя примерно полчаса - конь был тих и послушен, а Таски вид имел потрепанный, но счастливый.
- Видала? Теперь он у меня тише воды, - бахвалясь, сообщил он, панибратски похлопал по холке косящего лиловым глазом коня и спешился. - Как я его...
- Каконтебя! - всплеснула руками Миака, с ужасом взирая на ссадины на его лице и руках. - Дай-ка я обработаю...
- Да прекрати, - отмахнулся он. - Пара царапин.
- Нет-нет, я должна... - она боязливо подошла к понуро опустившему голову коню и вытащила аптечку из седельной сумки. - Давай, присядь и подними голову.
Если Таски и сопротивлялся, то только для вида: когда Миака опустилась перед ним на колени и, взяв его лицо в ладони, развернула к свету, он подумал, что, наверное, с готовностью рухнул бы физиономией в колючий куст - лишь бы эта процедура повторялась снова и снова. Он не сводил с Миаки глаз, она же делала вид, будто полностью поглощена оказанием первой помощи, хотя на щеках выступил счастливый румянец.
- Миака... - одним движением Таски опрокинул ее в траву.
...у тебя будет двое суток...
В этот раз все было по-другому: она не сопротивлялась, с готовностью откликаясь на его поцелуи; ее пальцы ерошили его рыжую шевелюру; так же, как и ему самому, ей не хватало воздуха - она задыхалась, шепча его имя:
-Та... Та... Таски...
И вдруг...
- Така...
Он похолодел и, отстранившись, посмотрел на нее: раскрасневшаяся и улыбающаяся, она шевелила губами:
- Таски... Таски...
Показалось...
Однако камешек из его груди не исчез и, решив раз и навсегда избавиться от него, Таски принялся расстегивать пуговки на ее платье. Миака ахнула, широко распахнула глаза, уставивишись на него с удивлением и... ужасом и вдруг заорала истошным голосом:
- Не-е-е-ет!
- Что?!
Таски настолько опешил, что даже не сразу сообразил, что Миака кричит, глядя не НА, а ЗА него. Он повернул голову и взвыл сам: на его голову медленно, но неуклонно опускалось огромное (впрочем, насчет размера Таски мог ошибиться - у страха глаза, как известно, крупноваты) копыто. За мгновение, пока земля остановила свое вращение и мир замер, Таски успел разглядеть стершуюся подкову, качающийся в ней гвоздь; успел подумать, что, наверное, стоит заглянуть к кузнецу по возвращении... а еще - что пожил так немного... и что пора не о плоти подумать, а о душе...
Через мгновение он, прижимая Миаку к груди, резко откатился в сторону, а там, где они только что лежали, в землю с силой впечаталось копыто.
- Ах ты, волчья сыть, травяной мешок! Я из тебя сейчас дурь-то выбью! - трясясь от бешенства, Таски выхватил из-за спины веер, но Миака успела встать между ним и конем.
- Постой!
- Не влезай - убьет!
- Я сказала - постой! - отчаянно закричала она, растопырив руки. - Так нельзя! Нельзя так обращаться даже с животными! Нельзя никому причинять боль, нельзя добиваться своего силой - да как ты не понимаешь! - Таски в ужасе смотрел на медленно вздымающиеся над головой Миаки копыта вставшей на дыбы лошади. Рука крепко стиснула тессен, дернулась...
- Lekka...
Но вдруг... Конь заржал, осторожно опустился на четыре ноги и положил Миаке на плечо голову. - Ой... - она испуганно зажмурилась, но, поняв в чем дело, погладила бархатистую морду. - Вот видишь... Все просто...
- Чертова животина... - Таски оторопел.
... нельзя добиваться своего силой...
- Ну-ну, хороший... - ворковала Миака, словно беседовала с котенком.
- Ладно, нам пора, - Таски протянул руку к поводьям, но конь изловчился и тут же цапнул его за палец. - Ах ты!!! - он покосился на девушку и проглотил оставшееся слово. - Ну, я тебе этого...
- Таски, нет так... - Миака пошарила в сумке и вытащила оттуда положенные заботливой ручищей матушки припасы в дорогу. - Вот, держи. И угости его.
- Ха! Нашла дурака! Чтобы эта тварь мне руку оттяпала?
Судя по обозленному фырканью, "эта тварь" именно так поступить и собиралась.
- Таски, прекрати говорить глупости! Вот уж действительно: язык твой - враг твой. Ты сначала перед ним извинись...
- Что?! Может, ему еще в ножки поклонитсья?! Да ты обалде... - Миака предусмотрительно прикрыла ему рот ладонью.
- Таски. Я тебя прошу...
Он набычился. Нахмурился. Наконец неохотно кивнул и опустился на землю.
- Ладно уж. Типа, ты это... прости меня... Блин, чувствую себя полным идио... - конь снова фыркнул, и Таски торопливо поправился. - Больше этого не повториться... Вот, - он протянул на ладони кусок хлеба и зажмурился, морально подготовившись к тому, что через мгновение крепкие крупные зубы с остервенением вонзятся ему в руку.
Ничего подобного: лишь прикосновение - и хлеб с руки исчез. Таски вспрыгнул в седло - конь не шелохнулся.
- Надо же... Блин, Миака, как тебе это удалось? - он подал девушке руку, одним рывком поднял ее и усадил перед собой.
- Так ведь все просто, Таски: главное - уважение и ласка, - она пожала плечами. - Сила ничего не решает... Ты никогда не добьешься желаемого с ее помощью.
Он снова обнял ее, зажмурившись, ткнулся лицом в густые каштановые волосы.
...Сила ничего не решает... Ласка?.. Что ж - попробуем...
Он пришпорил коня, и тот резво понес их через лес в сторону Соула.